Священномученик Платон (Йованович), Банялукский, епископ
В миру Йованович Миливой, родился 29 сентября 1874 года в Белграде в семье Илии Йовановича и Йелки Соколович. Учился в гимназиях в городах Вранье и Нише, затем поступил в Белградскую семинарию. В семинарии принял монашеский постриг. По окончании семинарии и рукоположении в иеромонаха и направлен в 1896 году Сербским митрополитом Михаилом (Йовановичем) в Московское Сербское подворье. В Москве иеромонах Платон поступил в духовную академию, которую окончил в 1901 году со степенью кандидата богословия.
По возвращению из России поставлен вначале старейшиной монастыря Раковица, а вскоре - доцентом в Белграде. Как профессор о. Платон работал в Алексинце и Ягодине, за что и был отличён достоинством архимандрита.
Во время Балканских и Первой мировой войн архимандрит Платон был бригадным священником. Очень краткое время был администратором Охридской епархии, а во время оккупации был в Сербии и с помощью своих связей за границей помогал всем несчастным, особенно сиротам и вдовицам.
Затем патриарх Варнава (Росич) поставил его управляющим монастырской типографией в Сремских Карловцах и редактором "Вестника Сербской Патриархии" между 1932 и 1938 годами. Кроме этого в 1934-1936 годах о. Платон был старейшиной монастыря Крушедол.
В 1934 году архимандрит Платон был избран епископом Моравичским. Хиротонию 4 октября 1936 года в Сремских Карловцах совершили патриарх Варнава, митрополит Загребский Досифей, епископы Бачский Ириней и Сремский Савва, а также русские архиереи - глава Русской Зарубежной Церкви митрополит Анастасий и епископ Бостонский Макарий.
22 июня 1938 года епископ Платон был избран на Охридско-Битольскую кафедру, а 8 декабря 1939 года - перемещен в Баня Луку.
С началом немецкой оккупации Югославского королевства начались страдания православных сербов в Боснии. 10 апреля 1941 года новые власти "независимого государства Хорватия" указали ему покинить его епархию, так как он был серб родом из Сербии, на что он ответил твердым отказом и готовностью оставаться со ввереной ему паствой. 4 мая 1941 года ему было вновь приказано немедленно удалиться под страхом ареста, после чего епископ обратился к римо-католическому епископу Ёсе Гаричу убедить ответсвтенного офицера позволить ему остаться хотя бы на несколько дней чтобы собрать вещи. Гарич успокоил епископа Платона, но в ту же ночь, с 4 на 5 мая, хорватские усташи схватили болящего епископа вместе со священником Душаном Суботичем и вывезли из Бани Луки. За городом их убили, а тела бросили в реку Врбанью. Это было делом рук усташа Асима Челича.
Изуродованное тело епископа Платона было найдено в деревне Кумсале 23 мая 1941 года. Священномученик был первоначально похоронен на воинском кладбище в Баня Луке, а в 1973 году перенесен в Банялукский собор.
(Банялучский Троицкий собор)
На заседании Архиерейского Собора Сербской Православной Церкви в 1998 году епископ Платон (Йованович) Банялукский был причислен к лику святых Сербской Церкви.
Тропарь священномученику Платону, епископу Банялукскому
глас 8
Чаше Христовой сопричастниче
И Апостолов сонаследниче,
Священномучениче Платоне, Архипастырю Банялукский,
Река Врбас стала рекой живота вечного,
Который наследовал ты с паствою твоею,
Что ради веры истинной пострадала с тобою,
И ныне, Святителю, со всеми новомучениками,
Моли Христа Бога и Спаса всех
Спасти род наш православный.
Кондак священномученику Платону, епископу Банялукскому
глас 3
Церковь славит ныне своего Архипастыря,
Платона, священномученика славного,
И весь сонм новомучеников,
За истину невинно пострадавших
И Царство Небесное наследовавших,
Вас ради славим Христа Бога и Спаса нашего.
Преподобные Феохарий Дуйя (греч. Θεοχάρης Ντούϊα) и Апостол Дуйя (греч. Απόστολος Ντούϊα)
Память 17 апреля (Греч.), 22 апреля (Греч., Албан.), в среду Светлой седмицы (Греч.) и в Неделю жен-мироносиц (Греч.)
Сын священника Георгия Дуйя. Феохарий был учителем происходившего из Комботии Артской Николая Скуфаса, основателя «Филики Этерии» - греческой национально-освободительной организации XIX века.
Иконы преподобных Феохария и его родного брата Апостола находятся в иконостасе храма Святой Софии в Арте.
Мученик Леонид Александрийский, ритор
Святой Леонид ритор был обезглавлен в 202 году в Александрии во время гонения при Септимии Севере за доказательство истинности Христианства.
По преданию, святой Леонид был отцом семерых детей, старший из которых, юный Ориген, узнав об аресте отца, также возжаждал мученичества. Когда уговоры матери пожалеть ее не возымели действия, она спрятала всю его одежду, и ему пришлось остаться дома. Тогда Ориген послал отцу письмо, в котором горячо уговаривать его идти на мученичество: "Держись, не передумай ради нас!"
Мученик Неарх
(мученики Полиевк и Неарх)
Был воином, твердым христианином и другом воина-язычника Полиевкта (память 9/22 января).
Когда настало гонение на христиан, Неарх приготовился к смерти, но был в большой печали из-за того, что не смог обратить своего друга к истинной вере. Полиевкт, узнав о причине его скорби, обещал креститься, а на следующий день рассказал Неарху о явлении ему во сне Христа. Полиевкт ревностно последовал Господу и скоро принял мученическую смерть, перед кончиной убеждая Неарха держаться твердо. Вскоре Неарх был казнен сожжением и последовал за другом ко Христу.
Мученики Епиподий и Александр Лионские
Память 22 апреля (Епиподий) и 24 апреля (Александр)
Знатные юноши, пострадавшие в городе Лугдуне (ныне Лион, Франция) во время гонений Марка Аврелия (161-180).
После того как язычники города Лиона предали мученической смерти святого епископа Пофина и его товарищей (память 2 июня), Епиподий и Александр, испугавшись мучений, покинули город и укрылись в хижине одной вдовы-христианки. Александр был греком, Епиподий - уроженцем Лугдуна. Они вместе выросли, с самого детства были связанны узами духовной дружбы, получили образование и приняли крещение. Вскоре юношей обнаружил сыщик (inquisitor), схватил их и отвел в темницу. При аресте Епиподий потерял сандалию, впоследствии вдова хранила ее как святыню. Через три дня юношей доставили к судье на допрос. Епиподий и Александр исповедали себя христианами, что привело в ярость судью и собравшуюся толпу.
Под рев толпы, требовавшей побить Епиподия камнями или рассечь его по частям, мученика увели и отсекли ему голову. Спустя два дня судья призвал Александра. После краткого спора с судьей мученик был высечен или избит палками, однако не отрекся от Христа. Судья приказал привязать Александра ко кресту и нанести ему глубокие раны, после чего мученик скончался.
Благочестивые христиане похитили тела обоих мучеников и спрятали в пещере в окрестностях Лиона, которая сделалась знаменитой благодаря чудесам, в ней происходящим.
Епиподий и Александр впервые упоминаются в проповеди на день памяти мучеников, которая сохранилась в составе т. н. сборника Евсевия Галликана. Проповедь была составлена в Лугдуне в середине или во второй половине V века, возможно свт. Евхерием или свт. Патиентом. Она состоит из восхвалений мучеников, конкретных сведений о Епиподии и об Александре в проповеди почти нет. Мученики названы «победными знаменами нашей Церкви» (tropaea Ecclesiae nostrae) и сравниваются с апостолами Петром и Павлом. Составитель проповеди подчеркнул особое почитание Епиподия и Александра в Лугдуне.
Святитель Григорий Турский в сочинении "О славе исповедников" (кон. VI в.) упоминает об обуви Епиподия, почитавшейся в Лугдуне как святыня, и об исцелениях больных у гробницы мученика. В сочинении "О славе мучеников" он упоминает о сщмч. Иринее, погребенном под алтарем в крипте базилики св. Иоанна. По сторонам алтаря находились гробницы Епиподия и Александра, от которых совершались исцеления.
Память мучеников содержится в галльской редакции Мартиролога блж. Иеронима (кон. VI в.): под 22 апреля - Епиподия, под 24 апреля - "страдания Александра с иными, числом 34, и освящение крипты, где покоятся их тела". По мнению Делеэ, эти 34 мученика, по ошибке названные вместе с Александром, в действительности были 37 приближенными сщмч. Феоны, пресв. Александрийского, память которого отмечена под тем же числом.
В Мартирологе Флора Лионского (сер. IX в.) под 24 апреля содержатся краткие сведения о смерти Епиподия и Александра, заимствованные из Мученичества. Свт. Адон Вьеннский в Мартирологе (2-я пол. IX в.) приводит 2 дня памяти мучеников, 22 и 24 апреля, а также сообщает, что "они похоронены на холме, возвышающемся над городом, по обе стороны алтаря в крипте прекрасного древнего зодчества". В Мартирологе Узуарда (2-я пол. IX в.) повторено ошибочное упоминание о 34 мучениках, заимствованное из Мартиролога блж. Иеронима. В XVI в. кардинал Цезарь Бароний на основании Мартиролога Узуарда включил память мучеников в Римский Мартиролог, отождествив их товарищей с другими лугдунскими мучениками, сведения о которых содержатся в «Церковной истории» Евсевия Кесарийского.
В настоящее время в Лионе, на месте погребения мучеников, находится церковь св. Иринея (Сент-Ирене). Храм расположен на территории обширного некрополя, существовавшего с I в. н.э. Вероятно, в кон. V века, при свт. Патиенте, над могилой сщмч. Иринея была построена базилика, которую упоминает Григорий Турский. Сохранившаяся крипта датируется IX-X вв. Возможно, она была возведена в 868 году по инициативе архиеп. Ремигия I. В 1562 году храм был разорен гугенотами, мощи святых утрачены. По сведениям Аморе, сохранившиеся части мощей Епиподия и Александра находились в церкви св. Иуста (Сен-Жю) в Лионе. В наст. время они хранятся в реликварии Лугдунских мучеников в крипте церкви св. Иринея.
Памяти Епиподия (22 апреля / 5 мая) и Александра (24 апреля / 7 мая) включены в месяцеслов Русской Православной Церкви решением Священного Синода от 9 марта 2017 года.
Преподобный Виталий Александрийский
Виталий, инок монастыря преподобного Серида, пришел в Александрию при святителе Иоанне Милостивом, Патриархе Александрийском (609-620).
Святой, достигнув старости (ему было 60 лет), дерзнул взять на себя необычайный подвиг: он записал к себе в помянник всех блудниц Александрии и начал усердно молиться о них. Преподобный трудился с утра до вечера и зарабатывал каждый день 12 медных монет. Вечером святой покупал себе один боб, который съедал не ранее заката солнца. Остальные деньги он отдавал одной из блудниц, к которой приходил на ночь и говорил: "Умоляю тебя, за эти деньги соблюди себя в чистоте эту ночь, не греши ни с кем". Затем преподобный запирался с блудницей в ее комнате, и пока блудница спала, старец всю ночь молился, читая псалмы, а утром тихо уходил от нее. И так он делал каждый день, посещая по очереди всех блудниц, причем брал с них клятву, что они сохранят в тайне цель его посещений. Жители Александрии, не зная правды, возмущались поведением инока, всячески оскорбляли его, а он покорно терпел все насмешки и только просил не осуждать других.
Святые молитвы преподобного Виталия спасли многих падших женщин. Одни из них ушли в монастыри, другие вышли замуж, третьи начали честно трудиться. Но рассказать о причине своего исправления и тем снять обвинения с преподобного Виталия они боялись - их связывала клятва, взятая святым. Когда одна из женщин нарушила ее и стала оправдывать монаха, она впала в беснование. Александрийцы после этого не сомневались в греховности преподобного.
Некоторые клирики, соблазнившиеся поведением монаха, донесли на него святому Патриарху Иоанну Милостивому. Но он не поверил доносчикам и сказал: "Перестаньте осуждать, особенно иноков. Разве не знаете, что произошло на Первом Никейском Соборе? Некоторые из епископов и клириков принесли друг на друга письменные доносы блаженной памяти царю Константину Великому. Он повелел принести зажженную свечу и, даже не прочитав писаний, сжег их и сказал: "Если бы я собственными глазами увидел согрешающего епископа, или священника, или инока, то покрыл бы такого своей одеждой, чтобы никто не видел его греха". Так мудрый святитель пристыдил клеветников.
Преподобный Виталий продолжал свой трудный подвиг: являясь перед людьми грешником и блудником, он приводил заблудших к покаянию.
Однажды, выходя из блудилища, преподобный встретил шедшего туда юношу - блудника, который с бранью ударил его по щеке и закричал, что монах позорит Имя Христа. Преподобный ответил ему: "Поверь мне, что за меня, смиренного, и ты получишь такой удар по щеке, что вся Александрия сбежится на твой крик".
Спустя некоторое время преподобный Виталий поселился в небольшой келлии и в ней ночью скончался. В тот же час перед юношей, ударившим старца, появился страшный бес, ударил его по щеке и закричал: "Вот тебе удар от монаха Виталия". Юноша начал бесноваться. Он в исступлении катался по земле, рвал на себе одежду и кричал так громко, что собрал множество народа.
Когда через несколько часов юноша пришел в себя, то побежал к келлии преподобного, взывая: "Помилуй меня, раб Божий, что я согрешил против тебя". У дверей келлии он окончательно пришел в себя и рассказал собравшимся о своей встрече с преподобным Виталием. Затем юноша постучал в дверь келлии, но не получил ответа. Когда дверь взломали, то увидели, что преподобный преставился к Богу, стоя на коленях перед иконой. В руках у него был свиток со словами: "Мужи александрийские, не осуждайте прежде времени, пока не придет Господь, Праведный Судия".
В это время пришла бесноватая женщина, наказанная преподобным за нарушение тайны его подвига. Прикоснувшись к телу святого, она исцелилась и рассказала народу обо всем, случившемся с нею.
Когда о смерти преподобного Виталия узнали спасенные им женщины, они собрались и рассказали о добродетелях и милости святого.
Святитель Иоанн Милостивый радовался, что не поверил клеветникам и не осудил праведника. Затем при стечении покаявшихся женщин, обращенных преподобным Виталием, святой Патриарх торжественно пронес его останки через весь город и предал их честному погребению. С тех пор многие александрийцы положили себе завет не осуждать никого.
Священномученик Евстафий Малаховский, пресвитер
Память 22 апреля и в Соборе новомучеников и исповедников Российских.
Родился 29 марта 1880 года в семье священника Полоцкой епархии.
В 1897 году окончил Полоцкое духовное училище, в 1900 году – три класса Витебской духовной семинарии и был назначен учителем в Прудскую церковноприходскую школу Гродненской епархии.
Ревностный христианин, он решил послужить Церкви в сложных тогда условиях Туркестанской епархии, где русские переселенцы в ту пору почти не имели храмов и духовенства, и 15 декабря 1904 года был назначен псаломщиком в ташкентскую военную церковь; в марте следующего года он был переведен в туркестанский кафедральный собор.
13 мая 1905 года рукоположен во диакона, а на другой день – во священника к кафедральному собору.
27 мая 1905 года был назначен священником Трехсвятительской церкви в село Карабулак.
1 сентября 1906 года он был перемещен в Софийскую церковь города Верного.
5 сентября 1907 года назначен настоятелем храма в селе Ивановском Лепсинского уезда,
В 1909 году переведен в Покровскую церковь города Верного.
В 1910 году – в храм поселка Каралинского Лепсинского уезда.
В 1911 году – в станицу Лепсинскую.
18 января 1913 года по собственному прошению был назначен разъездным священником 1-го Пишпекского округа,
В 1914 году переведен в село Теплоключинское Пржевальского округа и в том же году – настоятелем Покровского храма в село Покровское, в тридцати пяти верстах от Пржевальска на южном берегу озера Иссык-Куль.
В 1916 году после уничтожения во время мятежа киргизов села Покровского отец Евстафий был назначен настоятелем церкви села Благовещенского Андижанского уезда; в этом же году он был переведен в село Егорьевское Черняевского уезда, а затем в Покровский храм в станицу Надеждинская Верненского уезда.
Был убит 5 мая 1918 года при столкновении Пасхального крестного хода с большевистской демонстрацией.
Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания в августе 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви.
Мученик Димитрий Власенков
Память 22 апреля и в Соборе новомучеников и исповедников Российских.
Родился 15 мая 1880 года в местечке Россасно Горецкого уезда Могилевской губернии в семье крестьянина, исполнявшего в селе должность волостного старшины.
Окончив церковноприходскую школу, занимался земледелием, как его отец и братья. В 1901 году он был призван в армию и прослужил до 1905 года в Финляндском лейб-гвардейском полку сначала рядовым, а в конце службы унтер-офицером. На войне получил кантузию.
Женился на девице Дарье Гавриловне, и Господь даровал им большую семью. Воспитанный в вере и благочестии, он был усердным прихожанином церкви в родном селе, с детства пел на клиросе, был некоторое время псаломщиком, а во времена гонений в 1931 году был избран в церковный совет. Был церковным старостой.
В 1931 или 1932 году был приговорен к 3 месяцам принудительных работ.
В церковном совете состоял до 1934 года, когда храм был закрыт, а священник арестован. Дмитрий Емельянович перенес из закрытой церкви и спрятал в доме много церковных и приходских книг, некоторые иконы. Дмитрий Емельянович вместе с прихожанами стали хлопотать о возвращении храма, но их хлопоты не увенчались успехом.
В 1934 году власти арестовали брата Дмитрия Емельяновича и приговорили к десяти годам заключения; из заключения он бежал, скрывался, но в 1937 году снова был арестован. В том же 1934 году сам Дмитрий был судим по ст.152 УК РСФСР, приговор неизвестен. Во время ареста часть спрятанных у него книг сожгли во дворе, а часть погрузили в машину и увезли вместе с арестованным. Позже, на судебном разбирательстве, речь идет только об одной книге - возможно остальное представляло некоторую ценность и было присвоено чекистами.
С каждым годом жизнь становилась все тяжелее, и Дмитрий Емельянович договорился со своей женой разделиться: Дарья Гавриловна пошла работать в колхоз, а Дмитрий Емельянович, чтобы прокормить семью, занимался земледелием на своем участке.
Крестьяне, страдая от отсутствия богослужения, стали просить Дмитрия Емельяновича, чтобы хотя бы он, как человек, наученный церковному и бывший псаломщиком, приходил к ним в дома почитать Псалтирь по покойнику. И он по приглашению прихожан стал ходить по домам читать Псалтирь по усопшим, а на Радоницу вместе с крестьянами ходил на кладбище, и в это время собиралось молящихся до двухсот человек. Были и хористы, которые под управлением Дмитрия Емельяновича пели панихиду.
Власти были недовольны тем, что, несмотря на закрытие храма и арест священника, церковная жизнь в селе не прекратилась, и в конце концов решили арестовать Дмитрия Емельяновича. Несколько свидетелей под угрозой, что сами будут привлечены к уголовной ответственности за участие в панихидах и поминках, согласились подписать протоколы со лжесвидетельствами о псаломщике, будто бы во время поминок он занимался антисоветской агитацией.
16 мая 1940 года Дмитрий Емельянович был арестован на основании того, что "...не имея определенной работы проводит религиозные обряды, чем добывает средства для существования (священник), по национальности белорус, женат имеет жену и восемь детей, которая получает пособие по многосемейности". Был заключен в тюрьму в городе Орше. На момент ареста его жене Дарье Гавриловне было 45 лет, у них были дети: Михаил (21 год), Вера (19 лет), Илья (17 лет), Павел (15 лет), Мария (13 лет), Надежда (7 лет), Ольга (5 лет), Стефан (1940 г.р.). Ольга была приёмной дочерью, которую забрали у дальних родственников младенцем, так как семья Ольги жила очень бедно, и воспитывали как родную. Ранее у была ещё одна дочь - Надежда (1930 г.р.) - но она умела примерно 3 лет от роду.
Его сразу же допросили.
– Во время обыска у вас были обнаружены списки людей, состоящих в общине, крест, маленькая икона и Библии. Для чего вы это хранили? – спросил его следователь.
– Списки были составлены в 1932 году для сбора денег на предмет уплаты налогов за церковь… Списки, крест, икона и Библии хранились у меня, поскольку я человек верующий и читал их.
– Вы арестованы за проводимую вами антисоветскую работу среди населения. Дайте ответ по существу.
– Антисоветской работы среди населения я не проводил, но признаюсь, что были моменты, когда я проводил религиозные обряды.
– Мы располагаем данными о том, что вы под видом проведения религиозных обрядов, проводили среди населения антисоветскую работу, распространяли ложные, провокационные слухи о падении советской власти. Расскажите об этом по существу.
– Антисоветской работы я никогда не проводил и против советской власти ничего не высказывал.
Были вызваны лжесвидетели, которые подтвердили свои показания на очной ставке; после этого следователь снова допросил псаломщика.
– Вас свидетели на очных ставках достаточно изобличили в проводимой вами антисоветской деятельности. Дайте ответ по существу! – потребовал следователь.
– Я никакой антисоветской работы не проводил, и показания свидетелей о проводимой антисоветской агитации я не подтверждаю. Признаюсь, что религиозные обряды я действительно проводил у тех, кто меня об этом просил.
– Почему вы не хотите показать следствию о вашей антисоветской деятельности?
– Я не знаю, почему именно обо мне так показывают свидетели, но никаких антисоветских измышлений не говорил.
17 июля 1940 года состоялось заседание Коллегии по уголовным делам Витебского суда; после завершения всех формальностей снова был допрошен Дмитрий Емельянович, который сказал:
«Виновным я себя не признаю, я никакой антисоветской деятельностью не занимался. При обыске у меня изъяли Псалтирь, Евангелие, два молитвенника, крест. Я был певчим в Россасне с малых лет, в церковном совете я состоял до тех пор, пока церковь не отняли. Я ходил и писал имена людей в Россасне, чтобы разрешили участвовать в церковных собраниях. Деньги я собирал для того, чтобы платить налог за церковь… В 1939 году на кладбище в Россасне во время Радоницы справлял религиозный обряд, было там человек приблизительно 150-200, и я никакой антисоветской агитации не проводил; эти свидетели говорят против меня, сам не знаю почему: я с ними не дрался и не судился… Я утверждаю, что я никаких контрреволюционных антисоветских разговоров не вел».
После заслушивания всех показаний, с которыми Дмитрий Емельянович не согласился, прокурор подала ходатайство: дело отправить на доследование, поскольку все свидетели со стороны обвинения являются родственниками, других свидетелей допрошено не было, а кроме того, следствие, выясняя участие обвиняемого в исполнении религиозных обрядов, не выяснило, имеет ли это отношение к его контрреволюционной деятельности.
Прокурор Витебской области оспорил это решение и постановил снова отправить дело в суд, но уже при другом составе. 19 ноября 1940 года состоялось новое заседание областного суда.
Отвечая на обвинения в суде, Дмитрий Емельянович вновь заявил:
«В предъявленном обвинении виновным себя не признаю. Мне безразлично, какая была бы власть, – я обязан ей подчиняться. Когда были в нашем селе поминки, то я на них ничего не говорил плохо про власти. И заявляю, что мне жить было хорошо на хуторе, а также и в колхозном центре… Обрядами я занимался; когда кто-либо помрет, тогда приглашали меня на похороны, и здесь я читал по-славянски, но никакой агитации и здесь не проводил против советской власти. И детей я не крестил никогда и нигде, но бывало, что начнут просить, чтобы я покрестил, но я только пальцами перекрещу, и больше ничего не делал… Религиозные обряды я проводил только на похоронах, и деньги я не просил, если сами только дадут… Когда уже была закрыта церковь, то было собрание, и на этом собрании мы записывали верующих, чтобы пойти в сельсовет, чтобы открыли обратно церковь».
Лжесвидетели и в новом судебном заседании повторили свои показания, и Дмитрий Емельянович снова все их отверг. Когда судебные прения закончились, прокурор потребовал приговорить подсудимого к шести годам заключения в исправительно-трудовом лагере; адвокат просил, учитывая смягчающие обстоятельства, уменьшить срок наказания. Дмитрий Емельянович, обращаясь к суду, сказал, что он человек больной и просит вынести ему справедливый приговор. В тот же день суд вынес решение: приговорить его к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере.
Дмитрий Емельянович подал в Верховный суд кассационную жалобу, в которой убедительно доказал свою невиновность и что он осужден по показаниям лжесвидетелей, а также просил вызвать других свидетелей из жителей села Россасна для дачи дополнительных показаний, но суд ему в этом отказал.
Он был отправлен этапом из тюрьмы в городе Орша в Казахстан и 11 мая 1941 года прибыл на станцию Карабас Карагандинского лагеря, откуда был распределен в 5-е Эспинское отделение Карлага. При прибытии в лагерь медицинским обследованием был определен инвалидом.
Здесь он тяжело заболел и 5 мая 1942 года был помещен в лагерную больницу, где в тот же день и скончался. Погребен в безвестной могиле на лагерном кладбище Эспинского отделения Карлага.
14 апреля 1993 года был реабилитирован по закону Республики Казахстан, 20 декабря 1994 года - реабилитирован Судколлегией по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь.
Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания в августе 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви.
Блаженная Екатерина (Малков-Панина), монахиня, Христа ради юродивая, местночтимая святая Пюхтицкого Успенского монастыря
Родилась 15 мая 1889 года в Финляндии, в крепости Свеаборг, в семье военного инженера Василия Васильевича Малков-Панина. В семье было шестеро детей. С ранних лет будущая святая отличалась добротой и отзывчивостью, любила посещать монастырь, находящийся недалеко от их усадьбы.
До 1900 года семья проживала в Гельсингфорсе (Хельсинки), затем переехала в Гатчину. В начале XX века Екатерина училась на естественном факультете Бестужевских курсов, по окончании которых в 1912-1913 годах работала в Энтомологическом обществе. В 1914 году поступила на курсы сестер милосердия и одновременно стала работать в бесплатных городских больницах, позже трудилась в тыловом госпитале, затем перевелась в летучий отряд Георгиевской общины: сестры милосердия этого отряда оказывали помощь раненным бойцам, которых выносили с поля боя.
После тяжелой болезни Екатерина устроилась работницей в село Беззаботное под Петербургом, а в 1919 году с родителями приехала в Эстонию.
5 июля 1922 года Екатерина была принята в число послушниц Пюхтицкого монастыря. С первых дней своей жизни в обители она стала вести себя по временам странно, юродствовала. Вскоре ее перевели в Гефсиманский скит, находившийся в тридцати километрах от монастыря.
В начале Великой Отечественной войны Гефсиманский скит был ликвидирован, а его насельницы вернулись в монастырь. В 1942 году Екатерина была отпущена домой ухаживать за больными престарелыми родителями, которые жили в Таллине. В том же году она похоронила мать и осталась жить со своим отцом. В Таллине Екатерина посещала подворье Пюхтицкого монастыря и предсказала (почти за двадцать лет) его закрытие.
В 1947 году Екатерина похоронила своего отца и вернулась в монастырь, после чего начала открыто юродствовать.
Монахини вспоминали, что она иногда налагала на себя особый пост, объясняя это тем, что собирается умирать, и обычно это было к смерти кого-нибудь из сестер. Если же говорила, что постится, потому что готовится к постригу в мантию, - это значило, что должен состояться чей-то постриг.
Екатерину широко почитали в православном народе как имевшую дар прозорливости и исцеления. К ней стекались за советом и молитвой многочисленные паломники.
В апреле 1966 года пострижена в мантию с оставлением прежнего имени архиепископом Таллинским и Эстонским Алексием (Ридигером) келейно, в игуменских покоях Пюхтицкого монастыря.
Последние годы своей жизни старица редко выходила из дому, больше лежала. Если вставала и где-либо неожиданно появлялась, то это было большим событием и значило, что в этом доме должно произойти что-то значительное. По рассказам монахинь мать Екатерина постоянно пребывала в болезни, но внешне она ничем не выражала своих страданий. В одном из последних писем блаженная написала: "Как легко взять на себя подвиг и как трудно его докончить...".
Скончалась мирно 5 мая 1968 года, на празднование Жен-мироносиц.
Имеется множество свидетельств о святости подвижницы и обильных благодатных дарах, проявлявшихся при ее жизни и после смерти в очевидных чудотворениях, в том числе исцелениях (некоторые из них подтверждены медицинскими документами).
Причислена к лику святых для местного почитания в Пюхтицком Успенском монастыре постановлением Священного Синода Русской Православной Церкви от 7 марта 2018 года.