Собор новомучеников, в Бутове пострадавших
В четвертую субботу по Пасхе, Русская Православная Церковь празднует Собор святых новомучеников, в Бутове пострадавших.
Бутовский полигон находится на земле бывшей усадьбы Дрожжино, известной с XVI в. Последним хозяином усадьбы был И.И. Зимин, старший брат владельца московской частной оперы С.И. Зимина. После Октябрьской революции имение и конный завод при нем были конфискованы в пользу государства, завод поставлял лошадей внутренним войскам. До сер. 30-х гг. в Бутове размещалась сельскохозяйственная колония ОГПУ. В 1934 г. почти все были выселены из этих мест, в кон. 1935 - нач. 1936 г. на территории бывшего имения Зиминых оборудовали стрелковый полигон «Бутово», где сразу же начали проводиться расстрелы и захоронения репрессированных лиц. С авг. 1937 по окт. 1938 г. здесь были расстреляны и похоронены 20765 чел.
В настоящее время известны около тысячи чел., расстрелянных на Бутовском полигоне за исповедание православной веры, к лету 2003 г. 255 из них канонизированы Русской Православной Церковью. На территории России нет др. места, где почивали бы мощи такого многочисленного Собора святых.
(убиение праведников в Бутове)
На Бутовский полигон осужденных доставляли из московских тюрем: Таганской, Сретенской, Бутырской, а также из районных тюрем Московской обл. и из Дмитлага - огромного лагерного объединения, предназначенного для строительства канала Москва-Волга (узниками Дмитлага были также сооружены стадион «Динамо», Юж. и Сев. (Химкинский) порты Москвы, жилые комплексы и многое др.). После прибытия на Бутовский полигон осужденных заводили в барак якобы для санобработки. Непосредственно перед расстрелом объявляли приговор, сверяли данные и наличие фотографии. Случалось, что казнь откладывали из-за каких-либо разночтений в документах, а иногда (в единичных случаях) даже отменяли. Приведение приговора в исполнение осуществляла одна из «расстрельных команд» - группа из 3-4 офицеров спецотряда, как правило, людей со стажем, служивших в органах ОГПУ-НКВД со времен гражданской войны, имевших правительственные награды; в дни особо массовых расстрелов число исполнителей, очевидно, увеличивалось. На казнь из барака выводили по одному, каждый палач вел свою жертву к краю рва, стрелял в затылок с расстояния не более метра и сбрасывал тело в траншею. Далеко не всегда при этом присутствовали врач и прокурор. Первое время расстрелянных хоронили в небольших ямах-могильниках, которые копали вручную; с авг. 1937 г., когда казни в Бутове приняли невиданные в мировой истории масштабы, экскаваторы карьерного типа выкапывали для этих целей траншеи шириной и глубиной в 3 м, длиной от 150 м. За день в Бутове редко расстреливали менее 100 чел., бывали дни, как, напр., 28 февр. 1938 г., когда казнили 562 чел. Иногда, видимо, приговоренных расстреливали в московских тюрьмах, а на Бутовск полигон привозили только для захоронения.
Большую часть расстрелянных на Бутовском полигоне составляют крестьяне и рабочие Москвы и Подмосковья, которых зачастую арестовывали и казнили семьями, включая подростков и стариков. Подавляющее число жертв были беспартийными, т. е. далекими от политики людьми, имевшими низшее образование или неграмотными. Примерно четверть от общего числа казненных на Бутовском полигоне - уголовники, подавляющее число их было расстреляно за прошлые судимости, по которым прежде они уже отбыли срок наказания. Под категории «социально опасных» и «социально вредных элементов», осужденных и расстрелянных на Бутовском полигоне, подпадали самые разные люди: родственники ранее осужденных, бывшие царские министры, нищие, уличные торговцы, гадалки, картежники. В янв. 1938 г. с санкции властей началась тайная расправа над инвалидами: в февр.-марте того же года было расстреляно 1160 инвалидов. Большинство казненных на Бутовском полигоне были русскими (более 60%), затем следуют латыши, поляки, евреи, украинцы, немцы, белорусы, - всего свыше 60 национальностей, в т. ч. граждане др. гос-в: Германии, Польши, Франции, США, Австрии, Венгрии, Румынии, Италии, Греции, Чехословакии, Турции, Японии, Индии, Китая и др.
На Бутовском полигоне были замучены 739 священнослужителей РПЦ: 1 митрополит, 2 архиепископа, 4 епископа, 15 архимандритов, 118 протоиереев, 14 игуменов, 52 иеромонаха, 363 священника, 60 диаконов (в т. ч. 4 протодиакона и 1 архидиакон), 10 монахов, 58 монахинь (в т. ч. 3 схимонахини), 14 послушников и послушниц, 8 священнослужителей (без уточнения сана). За веру на Бутовском полигоне были расстреляны 219 мирян (псаломщики, чтецы, регенты, певчие, церковные старосты, иконописцы, члены церковных советов, уборщицы храмов, церковные сторожа). В числе казненных в Бутове «церковников» - 59 старообрядцев, 9 обновленцев, более 60 баптистов, хлысты, «антивоенники», евангелисты, сектанты (без уточнения, к какой именно секте принадлежали; иногда следователи так называли представителей «катакомбной» церкви или истинно-православных христиан), а также 4 муллы и 1 раввин.
Первыми православными священнослужителями, расстрелянными на Бутовском полигоне, были священномученики протоиереи Алексий Воробьёв, Алексий Касимов и сщмч. диак. Елисей Штольдер († 20 авг. 1937).
Весной 1994 г. на Бутовском полигоне был установлен Большой Поклонный крест (освящен 8 мая 1994), сооруженный по проекту скульптора Д. М. Шаховского, чей отец, свящ. Михаил Шик, был расстрелян в Бутове. 25 июня 1995 г. в Бутове в походном палаточном храме Всех Святых, в земле Российской просиявших, Православного Свято-Тихоновского Богословского института была отслужена первая литургия, которую возглавил ректор института прот. Владимир Воробьёв. Начиная с 1994 г. горячее участие в деле увековечения памяти пострадавших в Бутове принимала внучка расстрелянного здесь сщмч. Серафима (Чичагова) игум. Серафима (Чёрная). В 1995 г. Бутовский полигон передали Московской Патриархии. По проекту Шаховского был воздвигнут деревянный храм во имя Новомучеников и исповедников Российских (освящен в 1996), настоятелем которого стал внук расстрелянного здесь сщмч. прот. Владимира Амбарцумова свящ. Кирилл Каледа.
Закладка каменного храма в Бутове состоялась 15 мая 2004 года.
19 мая 2007 года состоялся чин великого освящения храма, совершенный патриархом Московским и всея Руси Алексием II и первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Восточно-Американским и Нью-Йоркским Лавром.
(храм Святых Новомучеников и Исповедников Российских в Бутове)
В день памяти Собора новомучеников, в Бутове пострадавших, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл по традиции совершает Божественную литургию под открытым небом вблизи храма Новомучеников и исповедников Церкви Русской на Бутовском полигоне.
(Патриаршее служение на Бутовском полигоне)
Тропарь собору новомучеников, в Бутове пострадавших
глас 4
Всуе шатается богоотступных соборище,на Христа возстает древней лютостию,устрелянием убо тщится дерзостне христоносных в Бутове мученик одолети,но всеславное тех Серафимово воинство,всеоружие восприим Креста,утверждает веру ревностию,упование страстотерпчеством, водворяяся в Царстве всепобеждающия любве.
Иной тропарь собору новомучеников, в Бутове пострадавших
глас 4
Нивы церковныя класы безчисленнии/ плод сторичный яве приносят/ смертным страданием в Бутове за Христа/ полагаются в основание веры/ укрепляют надеждею небесных/ добропобедныя свидетелие Истины и Любве/ дерзновении о нас молитвенницы/ се бо кровь мученическая/воистину семя Церкве есть.
Кондак собору новомучеников, в Бутове пострадавших
глас 6
Русская Голгофа Бутово-село показася, яко древо спасения воздвигше Соловецкий крест, яко гроб святый явивше пребезмолвныя рвы – громогласныя свидетелие страстей и воскресения.
Молитва собору новомучеников, в Бутове пострадавших
О святии бутовские мученицы и вси исповедницы и номученицы российстии, во всяком возрасте и сословии за Христа пострадавшие, верность Ему даже до смерти свидетельствовавшие и венец жизни от Него приявшие. Вы во дни гонения лютаго, землю нашу от безбожных постигшаго, на судищах, в заточениях и пропастех земных в горьких работах и всяких скорбных обстояниях образ терпения и непостыднаго упования мужественно явили есте. Ныне же в раи сладости наслаждающися пред престолом Божиим во славе предстоите и присно хвалу и ходатайство со ангелы и всеми святыми Триединому Богу возносите.
Сего ради мы недостоиные молим вас святые сродницы наши, не забудете земнаго отечества вашего, грехом Каиного братоубийства, поруганием святынь, безбожием и нашими беззакониями отягоченного.
Умолите Господа сил да утвердит Церковь Свою непоколебимую в мире сем многомятежном и лукавом. Да возродит в земли нашей дух разума и благочестия, дух святости и страха Божия, дух братолюбия и мира, да паки будем мы царское священие, род Божий, избранный и Святый, присно с вами славящии Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.
Священномученик Платон (Йованович), Банялукский, епископ
В миру Йованович Миливой, родился 29 сентября 1874 года в Белграде в семье Илии Йовановича и Йелки Соколович. Учился в гимназиях в городах Вранье и Нише, затем поступил в Белградскую семинарию. В семинарии принял монашеский постриг. По окончании семинарии и рукоположении в иеромонаха и направлен в 1896 году Сербским митрополитом Михаилом (Йовановичем) в Московское Сербское подворье. В Москве иеромонах Платон поступил в духовную академию, которую окончил в 1901 году со степенью кандидата богословия.
По возвращению из России поставлен вначале старейшиной монастыря Раковица, а вскоре - доцентом в Белграде. Как профессор о. Платон работал в Алексинце и Ягодине, за что и был отличён достоинством архимандрита.
Во время Балканских и Первой мировой войн архимандрит Платон был бригадным священником. Очень краткое время был администратором Охридской епархии, а во время оккупации был в Сербии и с помощью своих связей за границей помогал всем несчастным, особенно сиротам и вдовицам.
Затем патриарх Варнава (Росич) поставил его управляющим монастырской типографией в Сремских Карловцах и редактором "Вестника Сербской Патриархии" между 1932 и 1938 годами. Кроме этого в 1934-1936 годах о. Платон был старейшиной монастыря Крушедол.
В 1934 году архимандрит Платон был избран епископом Моравичским. Хиротонию 4 октября 1936 года в Сремских Карловцах совершили патриарх Варнава, митрополит Загребский Досифей, епископы Бачский Ириней и Сремский Савва, а также русские архиереи - глава Русской Зарубежной Церкви митрополит Анастасий и епископ Бостонский Макарий.
22 июня 1938 года епископ Платон был избран на Охридско-Битольскую кафедру, а 8 декабря 1939 года - перемещен в Баня Луку.
С началом немецкой оккупации Югославского королевства начались страдания православных сербов в Боснии. 10 апреля 1941 года новые власти "независимого государства Хорватия" указали ему покинить его епархию, так как он был серб родом из Сербии, на что он ответил твердым отказом и готовностью оставаться со ввереной ему паствой. 4 мая 1941 года ему было вновь приказано немедленно удалиться под страхом ареста, после чего епископ обратился к римо-католическому епископу Ёсе Гаричу убедить ответсвтенного офицера позволить ему остаться хотя бы на несколько дней чтобы собрать вещи. Гарич успокоил епископа Платона, но в ту же ночь, с 4 на 5 мая, хорватские усташи схватили болящего епископа вместе со священником Душаном Суботичем и вывезли из Бани Луки. За городом их убили, а тела бросили в реку Врбанью. Это было делом рук усташа Асима Челича.
Изуродованное тело епископа Платона было найдено в деревне Кумсале 23 мая 1941 года. Священномученик был первоначально похоронен на воинском кладбище в Баня Луке, а в 1973 году перенесен в Банялукский собор.
(Банялучский Троицкий собор)
На заседании Архиерейского Собора Сербской Православной Церкви в 1998 году епископ Платон (Йованович) Банялукский был причислен к лику святых Сербской Церкви.
Тропарь священномученику Платону, епископу Банялукскому
глас 8
Чаше Христовой сопричастниче
И Апостолов сонаследниче,
Священномучениче Платоне, Архипастырю Банялукский,
Река Врбас стала рекой живота вечного,
Который наследовал ты с паствою твоею,
Что ради веры истинной пострадала с тобою,
И ныне, Святителю, со всеми новомучениками,
Моли Христа Бога и Спаса всех
Спасти род наш православный.
Кондак священномученику Платону, епископу Банялукскому
глас 3
Церковь славит ныне своего Архипастыря,
Платона, священномученика славного,
И весь сонм новомучеников,
За истину невинно пострадавших
И Царство Небесное наследовавших,
Вас ради славим Христа Бога и Спаса нашего.
Преподобные Феохарий Дуйя (греч. Θεοχάρης Ντούϊα) и Апостол Дуйя (греч. Απόστολος Ντούϊα)
Память 17 апреля (Греч.), 22 апреля (Греч., Албан.), в среду Светлой седмицы (Греч.) и в Неделю жен-мироносиц (Греч.)
Сын священника Георгия Дуйя. Феохарий был учителем происходившего из Комботии Артской Николая Скуфаса, основателя «Филики Этерии» - греческой национально-освободительной организации XIX века.
Иконы преподобных Феохария и его родного брата Апостола находятся в иконостасе храма Святой Софии в Арте.
Мученик Леонид Александрийский, ритор
Святой Леонид ритор был обезглавлен в 202 году в Александрии во время гонения при Септимии Севере за доказательство истинности Христианства.
По преданию, святой Леонид был отцом семерых детей, старший из которых, юный Ориген, узнав об аресте отца, также возжаждал мученичества. Когда уговоры матери пожалеть ее не возымели действия, она спрятала всю его одежду, и ему пришлось остаться дома. Тогда Ориген послал отцу письмо, в котором горячо уговаривать его идти на мученичество: "Держись, не передумай ради нас!"
Мученик Неарх
(мученики Полиевк и Неарх)
Был воином, твердым христианином и другом воина-язычника Полиевкта (память 9/22 января).
Когда настало гонение на христиан, Неарх приготовился к смерти, но был в большой печали из-за того, что не смог обратить своего друга к истинной вере. Полиевкт, узнав о причине его скорби, обещал креститься, а на следующий день рассказал Неарху о явлении ему во сне Христа. Полиевкт ревностно последовал Господу и скоро принял мученическую смерть, перед кончиной убеждая Неарха держаться твердо. Вскоре Неарх был казнен сожжением и последовал за другом ко Христу.
Священномученик Евстафий Малаховский, пресвитер
Память 22 апреля и в Соборе новомучеников и исповедников Российских.
Родился 29 марта 1880 года в семье священника Полоцкой епархии.
В 1897 году окончил Полоцкое духовное училище, в 1900 году – три класса Витебской духовной семинарии и был назначен учителем в Прудскую церковноприходскую школу Гродненской епархии.
Ревностный христианин, он решил послужить Церкви в сложных тогда условиях Туркестанской епархии, где русские переселенцы в ту пору почти не имели храмов и духовенства, и 15 декабря 1904 года был назначен псаломщиком в ташкентскую военную церковь; в марте следующего года он был переведен в туркестанский кафедральный собор.
13 мая 1905 года рукоположен во диакона, а на другой день – во священника к кафедральному собору.
27 мая 1905 года был назначен священником Трехсвятительской церкви в село Карабулак.
1 сентября 1906 года он был перемещен в Софийскую церковь города Верного.
5 сентября 1907 года назначен настоятелем храма в селе Ивановском Лепсинского уезда,
В 1909 году переведен в Покровскую церковь города Верного.
В 1910 году – в храм поселка Каралинского Лепсинского уезда.
В 1911 году – в станицу Лепсинскую.
18 января 1913 года по собственному прошению был назначен разъездным священником 1-го Пишпекского округа,
В 1914 году переведен в село Теплоключинское Пржевальского округа и в том же году – настоятелем Покровского храма в село Покровское, в тридцати пяти верстах от Пржевальска на южном берегу озера Иссык-Куль.
В 1916 году после уничтожения во время мятежа киргизов села Покровского отец Евстафий был назначен настоятелем церкви села Благовещенского Андижанского уезда; в этом же году он был переведен в село Егорьевское Черняевского уезда, а затем в Покровский храм в станицу Надеждинская Верненского уезда.
Был убит 5 мая 1918 года при столкновении Пасхального крестного хода с большевистской демонстрацией.
Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания в августе 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви.
Мученик Димитрий Власенков
Память 22 апреля и в Соборе новомучеников и исповедников Российских.
Родился 15 мая 1880 года в местечке Россасно Горецкого уезда Могилевской губернии в семье крестьянина, исполнявшего в селе должность волостного старшины.
Окончив церковноприходскую школу, занимался земледелием, как его отец и братья. В 1901 году он был призван в армию и прослужил до 1905 года в Финляндском лейб-гвардейском полку сначала рядовым, а в конце службы унтер-офицером. На войне получил кантузию.
Женился на девице Дарье Гавриловне, и Господь даровал им большую семью. Воспитанный в вере и благочестии, он был усердным прихожанином церкви в родном селе, с детства пел на клиросе, был некоторое время псаломщиком, а во времена гонений в 1931 году был избран в церковный совет. Был церковным старостой.
В 1931 или 1932 году был приговорен к 3 месяцам принудительных работ.
В церковном совете состоял до 1934 года, когда храм был закрыт, а священник арестован. Дмитрий Емельянович перенес из закрытой церкви и спрятал в доме много церковных и приходских книг, некоторые иконы. Дмитрий Емельянович вместе с прихожанами стали хлопотать о возвращении храма, но их хлопоты не увенчались успехом.
В 1934 году власти арестовали брата Дмитрия Емельяновича и приговорили к десяти годам заключения; из заключения он бежал, скрывался, но в 1937 году снова был арестован. В том же 1934 году сам Дмитрий был судим по ст.152 УК РСФСР, приговор неизвестен. Во время ареста часть спрятанных у него книг сожгли во дворе, а часть погрузили в машину и увезли вместе с арестованным. Позже, на судебном разбирательстве, речь идет только об одной книге - возможно остальное представляло некоторую ценность и было присвоено чекистами.
С каждым годом жизнь становилась все тяжелее, и Дмитрий Емельянович договорился со своей женой разделиться: Дарья Гавриловна пошла работать в колхоз, а Дмитрий Емельянович, чтобы прокормить семью, занимался земледелием на своем участке.
Крестьяне, страдая от отсутствия богослужения, стали просить Дмитрия Емельяновича, чтобы хотя бы он, как человек, наученный церковному и бывший псаломщиком, приходил к ним в дома почитать Псалтирь по покойнику. И он по приглашению прихожан стал ходить по домам читать Псалтирь по усопшим, а на Радоницу вместе с крестьянами ходил на кладбище, и в это время собиралось молящихся до двухсот человек. Были и хористы, которые под управлением Дмитрия Емельяновича пели панихиду.
Власти были недовольны тем, что, несмотря на закрытие храма и арест священника, церковная жизнь в селе не прекратилась, и в конце концов решили арестовать Дмитрия Емельяновича. Несколько свидетелей под угрозой, что сами будут привлечены к уголовной ответственности за участие в панихидах и поминках, согласились подписать протоколы со лжесвидетельствами о псаломщике, будто бы во время поминок он занимался антисоветской агитацией.
16 мая 1940 года Дмитрий Емельянович был арестован на основании того, что "...не имея определенной работы проводит религиозные обряды, чем добывает средства для существования (священник), по национальности белорус, женат имеет жену и восемь детей, которая получает пособие по многосемейности". Был заключен в тюрьму в городе Орше. На момент ареста его жене Дарье Гавриловне было 45 лет, у них были дети: Михаил (21 год), Вера (19 лет), Илья (17 лет), Павел (15 лет), Мария (13 лет), Надежда (7 лет), Ольга (5 лет), Стефан (1940 г.р.). Ольга была приёмной дочерью, которую забрали у дальних родственников младенцем, так как семья Ольги жила очень бедно, и воспитывали как родную. Ранее у была ещё одна дочь - Надежда (1930 г.р.) - но она умела примерно 3 лет от роду.
Его сразу же допросили.
– Во время обыска у вас были обнаружены списки людей, состоящих в общине, крест, маленькая икона и Библии. Для чего вы это хранили? – спросил его следователь.
– Списки были составлены в 1932 году для сбора денег на предмет уплаты налогов за церковь… Списки, крест, икона и Библии хранились у меня, поскольку я человек верующий и читал их.
– Вы арестованы за проводимую вами антисоветскую работу среди населения. Дайте ответ по существу.
– Антисоветской работы среди населения я не проводил, но признаюсь, что были моменты, когда я проводил религиозные обряды.
– Мы располагаем данными о том, что вы под видом проведения религиозных обрядов, проводили среди населения антисоветскую работу, распространяли ложные, провокационные слухи о падении советской власти. Расскажите об этом по существу.
– Антисоветской работы я никогда не проводил и против советской власти ничего не высказывал.
Были вызваны лжесвидетели, которые подтвердили свои показания на очной ставке; после этого следователь снова допросил псаломщика.
– Вас свидетели на очных ставках достаточно изобличили в проводимой вами антисоветской деятельности. Дайте ответ по существу! – потребовал следователь.
– Я никакой антисоветской работы не проводил, и показания свидетелей о проводимой антисоветской агитации я не подтверждаю. Признаюсь, что религиозные обряды я действительно проводил у тех, кто меня об этом просил.
– Почему вы не хотите показать следствию о вашей антисоветской деятельности?
– Я не знаю, почему именно обо мне так показывают свидетели, но никаких антисоветских измышлений не говорил.
17 июля 1940 года состоялось заседание Коллегии по уголовным делам Витебского суда; после завершения всех формальностей снова был допрошен Дмитрий Емельянович, который сказал:
«Виновным я себя не признаю, я никакой антисоветской деятельностью не занимался. При обыске у меня изъяли Псалтирь, Евангелие, два молитвенника, крест. Я был певчим в Россасне с малых лет, в церковном совете я состоял до тех пор, пока церковь не отняли. Я ходил и писал имена людей в Россасне, чтобы разрешили участвовать в церковных собраниях. Деньги я собирал для того, чтобы платить налог за церковь… В 1939 году на кладбище в Россасне во время Радоницы справлял религиозный обряд, было там человек приблизительно 150-200, и я никакой антисоветской агитации не проводил; эти свидетели говорят против меня, сам не знаю почему: я с ними не дрался и не судился… Я утверждаю, что я никаких контрреволюционных антисоветских разговоров не вел».
После заслушивания всех показаний, с которыми Дмитрий Емельянович не согласился, прокурор подала ходатайство: дело отправить на доследование, поскольку все свидетели со стороны обвинения являются родственниками, других свидетелей допрошено не было, а кроме того, следствие, выясняя участие обвиняемого в исполнении религиозных обрядов, не выяснило, имеет ли это отношение к его контрреволюционной деятельности.
Прокурор Витебской области оспорил это решение и постановил снова отправить дело в суд, но уже при другом составе. 19 ноября 1940 года состоялось новое заседание областного суда.
Отвечая на обвинения в суде, Дмитрий Емельянович вновь заявил:
«В предъявленном обвинении виновным себя не признаю. Мне безразлично, какая была бы власть, – я обязан ей подчиняться. Когда были в нашем селе поминки, то я на них ничего не говорил плохо про власти. И заявляю, что мне жить было хорошо на хуторе, а также и в колхозном центре… Обрядами я занимался; когда кто-либо помрет, тогда приглашали меня на похороны, и здесь я читал по-славянски, но никакой агитации и здесь не проводил против советской власти. И детей я не крестил никогда и нигде, но бывало, что начнут просить, чтобы я покрестил, но я только пальцами перекрещу, и больше ничего не делал… Религиозные обряды я проводил только на похоронах, и деньги я не просил, если сами только дадут… Когда уже была закрыта церковь, то было собрание, и на этом собрании мы записывали верующих, чтобы пойти в сельсовет, чтобы открыли обратно церковь».
Лжесвидетели и в новом судебном заседании повторили свои показания, и Дмитрий Емельянович снова все их отверг. Когда судебные прения закончились, прокурор потребовал приговорить подсудимого к шести годам заключения в исправительно-трудовом лагере; адвокат просил, учитывая смягчающие обстоятельства, уменьшить срок наказания. Дмитрий Емельянович, обращаясь к суду, сказал, что он человек больной и просит вынести ему справедливый приговор. В тот же день суд вынес решение: приговорить его к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере.
Дмитрий Емельянович подал в Верховный суд кассационную жалобу, в которой убедительно доказал свою невиновность и что он осужден по показаниям лжесвидетелей, а также просил вызвать других свидетелей из жителей села Россасна для дачи дополнительных показаний, но суд ему в этом отказал.
Он был отправлен этапом из тюрьмы в городе Орша в Казахстан и 11 мая 1941 года прибыл на станцию Карабас Карагандинского лагеря, откуда был распределен в 5-е Эспинское отделение Карлага. При прибытии в лагерь медицинским обследованием был определен инвалидом.
Здесь он тяжело заболел и 5 мая 1942 года был помещен в лагерную больницу, где в тот же день и скончался. Погребен в безвестной могиле на лагерном кладбище Эспинского отделения Карлага.
14 апреля 1993 года был реабилитирован по закону Республики Казахстан, 20 декабря 1994 года - реабилитирован Судколлегией по уголовным делам Верховного Суда Республики Беларусь.
Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания в августе 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви.